Интервью: Антонио Бандерас о "Коте в сапогах" и "Шреке"

Актр рассказал о своих мультяшных героях.

Антонио Бандерас и Сальма Хайек приехал в Москву на премьеру "Кота в сапогах". В этот приезд Бандерас дал интервью, в котором поделился своим опытом в работе над мультфильмами:

— В «Шреке» у вас такая получалась пародия на свои героические роли. В «Коте в сапогах» она остается?

— Да, есть немного. То есть, конечно, он герой, у которого есть шпага и шляпа, как у меня в «Зорро», но мы иногда подмигиваем зрителю. Вообще, помните, в четвертом «Шреке» он был толстым, как корова, и это ничуть не испортило его имидж. Но тут у него есть абсолютно своя история, мы видим его еще маленьким и неопытным котенком, и это мне больше всего в нем нравится.

— Сценарий был таким же открытым для импровизации, как и в «Шреке»?

— Да, у нас был тот же режиссер, что и в «Шреке Третьем», Крис Миллер, та же команда и тот же метод работы. Думаю, многие удивятся, узнав, как сделаны эти мультфильмы. Мы ведь не просто озвучиваем, даем персонажу свой голос, но придумываем весь его образ вместе с творческой группой, с мультипликаторами и художниками. Сначала мы собирались вместе с режиссером, и он спрашивал: «Как думаешь, что сейчас сделал бы Кот?» У нас не было сценария, был только набор ситуаций. И мы начинали пробовать различные варианты, из которых потом выбирали нужные для мультфильма. То есть запись голоса шла заранее, до того как был нарисован сам мультик. Поэтому у нас была абсолютная свобода действий, мы могли импровизировать так, как хотели. И пока мы записывались, нас снимали на видеокамеру, чтобы потом показать аниматорам. А те смотрели на то, как мы произносим реплики, и что-то из наших жестов, мимики, поз переносили на экран. Это забавно и порой жутковато — видеть на экране свои черты в маленьком котенке.

— А Гильермо дель Торо какое участие в этом процессе принимал?

— Непосредственно в работе с актерами никакого. Я видел его пару раз в процессе работы над «Котом в сапогах». Мы с ним старые приятели, так что мы отлично провели время и много смеялись. Но он больше занимался с творческой группой, не столько в студии звукозаписи. Вообще же это командная работа, а Гильермо — он очень опытный человек, так что он много дал нашему «Коту в сапогах».

— Какие у вас отношения с самим Котом в сапогах?

— О, я хотел бы обладать его манипулятивными способностями. То, что он делает своим взглядом — я так не умею. А он может убедить любого сделать что угодно. Но у нас с ним есть и общие черты — любовь к женскому полу, например. Правда, он и тут меня обошел. Знаете, я однажды даже пошутил, что ненавижу его. Все потому, что он украл у меня женское внимание. Все женщины теперь любят этого котенка, а не меня.

— Что, прямо подходят на улице и просят изобразить голос Кота в сапогах?

— Практически! Я как-то зашел в супермаркет в Лос-Анджелесе, и там была мама с ребенком. Мама увидела меня и говорит своему малышу: «Смотри, это же Кот в сапогах!» А ребенок так посмотрел на меня с сомнением и сказал: «Нет, мам, это же Зорро!» (Смеется.)

— А какое-нибудь еще животное вам хотелось сыграть?

— Даже не знаю. С животными у нас в семье необычные отношения. Знаете, обычно у тещ бывает маленькая собачка, а у моей вот 72 льва. Это абсолютная правда. Она их держит на рачно к северу от Лос-Анджелеса и достаточно давно этим занимается. Моя жена Мелани росла среди этих тигров и львов, и это многое объясняет в наших отношениях. У нас есть фотографии, на которых маленькая Мелани спит между двух львов. Меня это, признаться, здорово напугало, когда я впервые ее встретил. Не знаю, кого мне еще предстоит сыграть после Кота в сапогах. Мне предлагали собаку, но я больше люблю кошачьих — за их независимость и свободолюбивый нрав. Моя жена и я, мы оба Львы по гороскопу. Так что мне коты больше подходят.

— Ваш Кот говорит с испанским акцентом…

— Да, этот фильм для меня парадокс. Когда я двадцать лет назад приехал в Америку, мне был уже 31 год, и сложно было найти роль, потому что я почти не говорил на английском. А тут мне, наоборот, нужно было вернуться к своему родному языку. Кстати, я озвучиваю также испанскую, латиноамериканскую и итальянскую версии. Я бы и российскую озвучил, но, мне кажется, это примерно так же сложно, как японскую.

— Как вообще создавался голос для Кота в сапогах?

— Когда я впервые увидел его нарисованным, я сказал: «Наверное, он должен говорить так…» (Говорит тонким и писклявым голосом.) Но мне сказали: «Постой-постой, а что если у него будет глубокий и низкий голос?» И так родился этот контраст между тем, что он из себя представляет визуально, и тем, каким он сам себя ощущает внутри. В этом и есть юмор. Это было очень важное решение, тот выбор, который мы сделали, оказался правильным.

— А помните свои чувства, когда вам впервые предложили роль Кота?

— Вообще говоря, я очень был рад этой возможности. У меня даже сомнений не было в том, что я хочу озвучивать этого героя. Когда я смотрел первого «Шрека» на Каннском кинофестивале, вокруг сидела вся эта интеллектуальная публика и смеялась в голос. Есть фильмы, которые служат для развлечения, есть фильмы, которые отражают сложность и глубину человеческой души. Благодаря этому фильму я провел два месяца, соединяя и переплетая эти два мира. Как для актера для меня это было бесценно. И, знаете, моя собственная карьера и моя персона позволяют посмеяться над собой, а это, я считаю, полезно делать время от времени.

— Успех «Шрека», мне кажется, связан с тем, что он в равной степени адресован и детям, и взрослым. В «Коте в сапогах» это тоже есть?

— В этом смысле у нас был немного другой подход. У «Кота в сапогах» больше общего с фильмами Серджио Леоне. Мы старались поиграть с его стилем, примерно как Тарантино использует элементы из кино 60–70-х, переиначивая и воспроизводя их, например, разделяя экран, что-то в этом роде. Но при этом мы делали это с командой «Шрека», а у них совершенно своеобразный взгляд на анимацию. Ведь «Шрек» стал почти революцией, он взял все сказки вместе, перекроил и разрушил их, сделав что-то совершенно новое.

— А есть какая-то сказка из вашего детства, которую вы хотели бы увидеть на экране?

— Я очень люблю «Питера Пэна». И не подумайте плохого: не потому, что я не хочу взрослеть или брать на себя обязательства. Не знаю, нужно ли его снова экранизировать сейчас, но когда мне было 9 или 10 лет, я был абсолютно зачарован этой атмосферой вокруг героя, который пришел из параллельного мира, где идет борьба между хорошими и плохими, где живут все эти ребята… И эти полеты над Лондоном… Как я хотел быть одним из них и тоже летать!

— Вы же в Испании сами являетесь продюсером мультфильмов, так?

— Да, это компания Kandor Graphics, в ней работает около 100 человек. Мы сотрудничаем с Университетом Гранады и разрабатываем программное обеспечение, в том числе для создания 3D-мультфильмов. Конечно, бюджеты несопоставимы с голливудскими, но мы это делаем ради удовольствия. Через год должен выйти наш второй полнометражный фильм, а два года назад наш короткометражный мультфильм был номинирован на «Оскар». Кто знает, может быть (и я на это надеюсь), когда-нибудь мы станем эдакой европейской Pixar.

— И о чем же новый проект?

— Все наши фильмы адресованы детям. Новый мультфильм называется «Джастин и рыцари доблести», в нем смешиваются средневековые истории и научная фантастика. Это целая вселенная, которую создали мы сами. Он о чести и еще о пропасти между тем, чего от детей хотят их отцы, и желаниями самих детей. Об этом вечном противостоянии между поколениями.

Интервью - Кинопоиск