Джон Фаво: интервью с режиссером "Ковбои против пришельцев"

"У каждого есть свой зритель. "

"Железный человек" открыл нам Джона Фаво, теперь мы наслаждаемся интервью режиссера фильма "Ковбои против пришельцев" Кинопоиску:

— Этот фильм отличается от ваших предыдущих работ. Расскажите поподробнее — чем именно.

— Это верно, для него нам пришлось много планировать заранее. Дело в том, что в случае с ЖЧ ты мог внести все необходимые изменения после, так как мы имеем дело с героями, созданными при помощи компьютера, а в «Ковбоях против пришельцев» мы имеем дело с реальными героями, живыми лошадьми, настоящими взрывами, которые нам нужно увязать с анимационными пришельцами. Все это требует тщательного планирования. Кроме того, должны быть приняты все необходимые меры безопасности — это тоже включается в предварительное планирование. Ты должен быть уверен, что никто не пострадает на съемках. Помимо прочего, такой проект требует и выполнения домашней работы, изучение жанра. Снимая «Железного человека», я должен был учесть все факторы, которые дают зрителю ощущение жанрового фильма, фильма о супергероях. В этой же ленте нам хотелось найти сюжетную линию, которая свяжет ее с жанром вестерна, обращая пристальное внимание на фильмы, которые были сняты до нас. Это всегда было традицией в вестерне. Даже Джон Форд в его «Дилижансе» ссылался на немые фильмы до него.

— Последняя сцена в вашем фильме напоминает «Мою дорогую Клементину».

— Да, у нас много отсылок к вестернам: искатели воды, силуэты всадников, сюжетные линии, динамика. Знаете, я за свою жизнь видел много вестернов. Я, кстати, очень хотел снять вестерн сразу после «Тусовщиков» и с тех пор не расставался с этой мечтой. Я даже начал писать сценарий, но не коммерческого фильма с нашествием пришельцев (смеется), а такого независимого фильма, который по тону был бы схож с вестерном. Я уже тогда провел серьезное исследование вестернов. Кстати, Стивен Спилберг тоже является горячим поклонником вестерна. После нашей первой встречи он сказал, что у него есть свежая копия только что отреставрированных «Искателей» Форда. Кроме меня на этой встрече было еще трое человек, и мы все с радостью согласились посмотреть картину. Я видел этот фильм много раз, но никогда так, как рядом со Спилбергом. Стивен привел нас в пустой просмотровый зальчик на студии, сел сзади и весь фильм рассказывал об актерах, о том, как снята та или иная сцена, чем вызвано было то или иное решение, что вдохновляло его самого, когда он снимал свои фильмы. Он показал нам, какая сцена вдохновила его на что-то в «Спасти рядового Райана». Я увидел, как творчество Джона Форда повлияло на Стивена Спилберга, и у меня возникло ощущение, что мне было передано чувство традиции учиться у мастеров жанра. Стивен Спилберг, как никто другой, понимает, что даже если ты снимаешь попкорн-фильм или приключенческое кино, всегда будет кто-то, для кого это будет самая первая картина жанра, которую он видит в своей жизни. Поэтому даже в коммерческие ленты для самых широких масс следует вносить определенный уровень собственной заинтересованности и, несомненно, все свое мастерство. Набираясь режиссерского опыта с каждым новым фильмом, оглядываясь на работы Стивена, я начинаю понимать уровень интеллекта, вложенный даже в его коммерческие проекты, да и не только его. Так что для меня работа под крылом Спилберга была исключительным опытом.

— У этого проекта интересная история. Не могли бы вы рассказать об этом чуть подробней?

— О да. Интересная. Я услышал о нем еще лет десять назад. То есть все еще это было до моего прихода в режиссуру, я только делал первые шаги. Проект долгое время лежал на полке, и никто не мог придумать, как рассказать эту историю. Были попытки, я слышал, но в итоге так ничего и не сложилось. Потом появились Алекс Куртцман и Роберто Орси — очень плодовитые сценаристы и продюсеры. Если кто и мог поднять этот проект, так это они. Они начинали с Джей Джей Абрамсом, заработали репутацию через телевидение, работали со Спилбергом и были частью DreamWorks. Я долгое время не знал, что там творится с этим проектом, только слышал, что происходит какое-то движение, что-то пишется, обсуждается, но о режиссере пока речь не заходила. Я продолжал работать над вторым «Железным человеком». В это время выходил «Шерлок Холмс» с Робертом Дауни, и от него я впервые услышал, что он тоже заинтересован в проекте «Ковбоев». Потом я был на Comic-Con с ЖЧ 2 и столкнулся с Алексом и Роберто. Я спросил у них об этом проекте, так как слышал, что Спилберг и Рон Ховард имеют к нему отношение. Название мне казалось странным, я думал, что это комедия, но причастность Спилберга делала этот проект все более заманчивым и интересным. Алекс и Роберто сказали мне, что только что закончили последний вариант сценария, и дали мне его почитать.

Надо заметить, что обычно уже через пять страниц сценария тебе становится понятно, годится ли он куда-то. Я начал читать и продолжил до 15 страницы, что означало: сценарий меня захватил. В итоге я прочитал все за один раз и подумал, что это отличный материал. Вообще это большая редкость, когда попадается сценарий, способный тебя увлечь настолько, что ты хочешь дочитать его до конца. Я тогда подумал, что было бы здорово сделать что-то подобное.

— А чем Дауни заинтересовался?

— Шли разговоры, чтобы взять его на главную роль — роль Джейка. Но это было до того, как появился вариант сценария, что я читал. Это было задолго до того, как я был вовлечен. Роберт сказал мне: «Я думаю о проекте „Ковбои и пришельцы“. Звучит здорово, как ты думаешь?» Я думал, что это звучало здорово. Но потом до меня дошли слухи, что Роберт не сможет взяться за него, так как «Шерлок Холмс» стал хитом, и было принято решение сделать сиквел, а значит, Роберт будет занят. К тому же его жена — продюсер на этом фильме, да и роль Шерлока близка Роберту. В общем, там много разных обстоятельств сработало против участия Роберта в «Ковбоях» И это был бы совсем другой фильм (смеется), чем тот, что получился с Крэйгом. Это был бы другой ковбой, куда говорливей.

— Смешной?

— Да, я думаю, что было бы куда больше юмора. Ведь юмор идет от героя, а Роберт наверняка бы наполнил его чем-то своим, он уникально талантлив, ему равных просто нет. Ты, будучи режиссером, не можешь отказаться от всего его уникального актерского инструментария. Ты бы отказался от мысли сделать его таким сильным, мрачным и молчаливым парнем. Это был бы совершенно иной фильм. Когда я прочитал сценарий, Роберт уже был полностью занят проектом второго «Шерлока».

— То есть вы действительно прочитали сценарий за один раз, а дальше как развивались события?

— А дальше все усложняется. (Смеется.) Я встретился со Спилбергом, с Алексом Куртцманом и Роберто Орси, рассказал, как я себе представляю этот фильм. Позднее они остались только продюсерами и наняли для окончания и шлифовки сценария Марка Фергюса и Хоука Остби — они писали для меня первого ЖЧ. Многое в сценарии стало меняться, дописываться. Но начали мы работать над сценарием с Алексом еще до того, как они наняли Фергюса и Остби. Где-то к этому моменту уже было ясно, что Дэниэл Крэйг будет занят в главной роли. Потом начались обсуждения кандидатуры второго героя. О Харрисоне Форде вначале никто не думал. Было нереально надеяться на то, что он захочет работать в этом проекте. Но так сложилось, что мы решили-таки попытаться, и с благословения Спилберга я пригласил Харрисона на студию и показал ему концептуальные разработки, разные эскизы, включая героев. Он, конечно, читал сценарий, но обычно на листе трудно сразу понять тон, который предполагается в фильме. Для режиссера это ясно, но актера сценарий может увести в любом направлении. Большинство рисунков, что я показал ему, были ключевыми моментами, практически раскадровками, указывающими на детали дизайна, света, настроение. Харрисон подписался на проект после этого визита. Сколько ни был бы я взволнован возможностью сказать, что буду снимать Харрисона Форда в моем фильме, я думаю, что для Дэниэла Крэйга, наверное, это был один из тех моментов, когда ты смотришь на себя в зеркало и думаешь: «Вау, до каких вершин я добрался!»

— Как появилась у вас Оливия Уайлд? Вы ведь с ней были знакомы по фильму Куртцмана?

— Да, мельком. Алекс Куртцман снимал «Добро пожаловать к людям», и я хотел в нем поучаствовать. Я больше уже не играю практически, но люблю это дело. Так случилось, что им нужна была услуга, и я был рад помочь. За услугу не платят, поэтому я был удобен еще и этим, так как не стал бы спорить с режиссером (смеется) из-за реплик. Я очень хороший и послушный актер на площадках других режиссеров. Мы замечательно провели время. У Оливии там роль больше, чем у меня. Но ко мне она попала обычным образом, через кастинг. Вообще у меня хорошее чутье на талант (смеется), к тому же Оливия очень красива, она волнует воображение множества молодых мужчин во всем мире, и это тоже плюс для нас. Я же выбрал ее еще и потому, что есть в ней что-то особенное, незнакомое, цепляющее. Ее сила в глазах, она словно завораживает вас взглядом — особенно это заметно на экране. Ее профессионализм и актерский талант тоже важны, с такими людьми легко работать, они разделяют твой интерес к фильму. С первой же встречи с Оливией было ясно, что она именно тот человек, которого мы искали. Я считаю, что нам очень повезло вообще со всеми актерами. Юный Ноа Рингер, которого вы помните, наверное, по «Повелителю стихий». Очень интересный молодой человек. Мой помощник по кастингу показал мне запись пробы с Ноа, и я сразу взял его. При встрече я понял, что не ошибся. Этот юноша держит себя именно так, как ребята его возраста в те времена, о которых мы рассказываем. Он ко всем обращается «сэр», исключительно вежлив, собран, спокоен. Я надеюсь, что у него хорошие перспективы на актерском поприще.

Все-таки хотелось бы вернуться к разговору о жанре в целом. Как вы считаете, почему вестерн вновь стал популярен? Может быть, в обществе что-то меняется? Считается, что во время войн становятся популярными фильмы ужасов, например.

— В наши дни вестерн дает о себе знать в виде «Ранго», «Железной хватки», «Ковбоев против пришельцев», а вскоре будет и фильм Тарантино «Освобожденный Джанго». Похоже, у зрителя появился аппетит к вестерну, хотя жанр в целом был объявлен мертвым, как и фильмы о пиратах до недавнего времени. Но появились «Пираты Карибского моря», и все немедленно заинтересовались пиратами. Я не думаю, что этот интерес как-то связан с переменами в обществе в целом. По-моему, в большей степени это связано с тем, что появляется действительно хорошо сделанный фильм на основе очень хорошей и интересной истории. Хотя мне кажется, что я знаю, когда вестерны исчезли с экранов, это случилось где-то в то время, когда начиналась война во Вьетнаме, а американский империализм стал вызывать сомнения даже в американском обществе. Простота черно-белой природы божественного предначертания перестала объяснять все, и тогда люди стали понимать, что войны не всегда делят мир на плохих и хороших, все это может быть сложней. И я думаю, что это противоречило природе вестерна, поэтому этот жанр больше не принимался зрителем.

— Да, но были еще спагетти-вестерны, ставшие как бы антивестернами и ответом фильмам Джона Уэйна.

— Да, это верно, а еще можно вспомнить «Танцы с волками» — смягченный и ориентированный на разницу двух культур фильм. Есть разные версии или поджанры вестерна., но они не были движущей силой, коммерческим мейнстримом, каким они были почти до конца шестидесятых. Их заменили фильмы экшн-жанра. Вестерны были настолько же коммерческими, как наши попкорн фильмы со спецэффектами или CGI. И их эра закончилась. Я думаю, что развитие технологий часто сказывается на том, какие истории мы хотим рассказать. Мне думается, что в наше время достаточно зрителей для того, чтобы делать фильмы самых разных уровней. У каждого фильма есть свой зритель. Смотрите, «Железная хватка» собрала 100 миллионов долларов на американском рынке, но она, тем не менее, всего лишь узкоспециализированный фильм в сравнении, скажем, с «Трансформерами». Я думаю, что доступность зрителей дает нам возможность делать разные фильмы, фильмы, которые могут восприниматься как специфические, отклоняющиеся от общей тенденции. По сравнению с тем, что мы последнее десятилетие все стремились снимать практически одно и то же. Сейчас у нас несколько больше возможности для разнообразия, причем не только в независимом кино, что весьма радует.

— Если вспоминать про Серджио Леоне... Вы что-то использовали из его фильмов?

— Леоне стилизовал сущность и архетип Стрелка. Если ты посмотришь на стрельбу в «Дилижансе» 1939 года, который, кстати, уже был обновлен Фордом, так как вестерн был и до него, то увидишь что это было новаторством. Хотя на самом деле фильм являлся как бы промежуточным звеном. Если присмотреться к той стрельбе, что мы видим? Это сделано не броско, действие нарастает постепенно, каждый выполняет свою функцию. Потом появляется Джон Уэйн, стреляет — и все закончилось! Леоне был тем, кто фетишизировал все это с быстрым перемещением камеры, музыкой и суперкрупными планами, и стрельба выглядела жестокой, потому что, как мне думается, это была первая партия вестернов, которая полностью проигнорировала «Кодекс Хейса». Это были вестерны, где вы видите пистолет, выстрел и кровь в одном кадре. Можно вспомнить и «Дикую банду» Сэма Пекинпы, где все то же происходило и здесь [в Штатах] в то же самое время. Вестерн становился искусным в насилии, вносившем в него почти художественную яркость, и это, как мне кажется, в комбинации с самурайскими фильмами создает героя, подобного джедаю или какой-то другой мистической фигуре. И Леоне, по-моему, в большей степени ответственен за это. Когда Клинт Иствуд появляется в городе, кто он — дух, призрак, человек? Это не просто человек, который отлично стреляется, это не Док Холлидей. Это мистическая фигура, которая может быть миражом, а может, и нет.

Наш фильм рассказывает как бы сверхъестественную историю, именно поэтому мы взяли Дэниэла Крэйга. Когда он входит в кадр и дерется, он может разбросать троих, будучи безоружным, не используя ничего, кроме своей собственной ловкости. Мы принимаем это, так как это магия Стрелка.

— Как Дэниэл Крэйг вписался в эту роль?

— Как я уже упоминал, говоря о Роберте Дауни, когда ты подписываешь для участия в фильме актеров, они приносят с собой не только их опыт и мастерство. К примеру, скажем, Пол Томас Андерсон снимает фильм и нанимает Адама Сэндлера. Это будет фильм Андерсона, а не Сэндлера, но, я думаю, что в большинстве случаев, получая Адама Сэндлера, ты получаешь и его чувствительность к сценарию (он и сам сценарист), монтажу и кастингу. С Дэниэлом же приходит его работа с дублерами, координаторами сцен драк, его понимание сценария. Таким образом, начинается переписывание и дописывание сценария. С ним приходит его отношение к костюмам. Он активно включается в процесс хореографии экшн-сцен, то есть он участвует во всем вплоть до выбора головного убора. Поэтому я всегда очень внимательно отношусь к процессу кастинга, особенно моих главных героев. Как только я подписываю актера на роль в моем фильме, он становится моим полноправным партнером, и мне не наплевать, если он предпочитает работать только днем или не может произнести какую-то фразу. Я остановлю съемку, изменю график, но мы вместе решим, как и что нужно делать. Если он не может произнести фразу, потому что видит героя иначе, чем я, мы обсудим это, и если он прав, то мы изменим фильм. Если же он просто не чувствует себя комфортно, то я сделаю все, чтобы это изменить. Все вопросы открыты для обсуждения.

— Крэйг обязан своей ролью в вашем фильме Джеймсу Бонду?

— Ты знаешь, по-моему, английский шпион Джеймс Бонд многим обязан американским вестернам. (Смеется.) Я понимаю, что это не прямой ответ на твой вопрос, но дай мне сказать. Когда перестали снимать вестерны, все увлеклись шпионскими экшнами и просто боевиками. Но смотрите, как много заимствовано там из вестерна: почти каждый герой или шериф, или полицейский, собственно сюжетная линия из-за ее устойчивой мифологии похожа. Джеймс Бонд как Стрелок Серджио Леоне: он удачлив больше, чем должен бы, он умнее, быстрее, он один человек против армии. Когда я смотрел на Крэйга в «Слоеном торте» и в фильмах о Бонде, я заметил две важных вещи. Во-первых, он невероятно похож на Стива МакКуина в «Великолепной семерке». Кстати, именно поэтому Дэниэл в моем фильме носит многое из того, что обычно было на МакКуине в его вестернах — чапсы (кожаные краги до бедер, что надеваются поверх обычных штанов), например. А во вторых, он выглядит как зрелый мужчина. Обычно американские мужчины в этом возрасте выглядят несколько мальчишески. Вот смотрите: большинство коммерческих фильмов так или иначе связано с мальчишками. Мальчик, ставший волшебником, мальчики, мутирующие в супергероев, и так далее. Мне нужен был мужчина с темным прошлым и желанием искупить какую-то свою вину из этого прошлого. Мне как режиссеру здорово повезло делать фильмы-искупления, как в случае с ЖЧ. И в этом фильме я могу рассказать такую историю-искупление о зрелом человеке, который, оглядываясь назад, на свою жизнь, говорит: «Я должен это изменить». Голливуд не любит такие истории, но поскольку мои фильмы были связаны с супергероями, а этот — с ковбоями, то мы получили разрешение. Так что в чем-то Джеймс Бонд повлиял на мой выбор, да. (Смеется.) Если бы я взял кого-то другого, то у меня не было бы человека с молниеносной реакцией, а все то, что он приносит с собой, — это реальность, это Дэниэл Крэйг, в этом его магия.

— Возвращаясь к вопросу о режиссуре... Кто из известных режиссеров повлиял на ваше решение изменить актерской профессии?

— Я не то чтобы изменил актерской профессии, я просто перерос ее. Может быть, на чье-то решение повлиял какой-то режиссер, но для меня все исходило из того, что я был актером. Я всегда любил кино. Чтобы попадать на съемочные площадки, я записывался в массовку и использовал любую возможность задержаться там подольше, чтобы посмотреть, как все это происходит. Мне довелось наблюдать многих режиссеров, став актером. В «Руди» я уже был в одной из второстепенных ролей, что позволило мне болтаться на площадке столько, сколько хотелось. Я разговаривал со всеми, кто только имел свободное время, просился в монтажные, учился всему, чему только было можно научиться в процессе работы. Это было здорово, но я еще не знал, что стану режиссером. Самое замечательное заключалось в том, что я имел возможность наблюдать и сравнивать, особенно получая допуск в монтажные, что из снятого сработает, а что — нет. То есть фактически я, будучи актером, проходил ученичество для режиссуры, еще не зная об этом. Ты стремишься подражать тем, кто тебе нравится, верно? Например, мне очень нравился стиль работы Дэвида Анспо, Питера Берга, когда я работал с ним над «Очень дикими штучками» в 1998 году.

Сейчас, конечно, режиссеры, которые оказывают на меня влияние, — это либо мои друзья, либо люди, которых я знаю по их работам. И что интересно, когда ты становишься режиссером, ты как бы получаешь горячую линию связи с другими режиссерами. Режиссеры поддерживают друг друга в работе, как бы это ни показалось кому-то странным. Вот, например, сценаристы — те имеют тенденцию к конкуренции, я был в их среде и заметил, что они не против посоперничать, подставить друг друга. Режиссеры слишком далеки друг от друга, и соперничество может неявно проявиться лишь тогда, когда наши фильмы выходят в прокат в одни и те же выходные. Мы никогда не стремимся перебить друг у друга проект, у каждого из нас свои интересы и тенденции. То есть когда я сижу в трейлере, работая над ЖЧ, пытаясь сообразить, какой же мне сделать финал, то я могу позвонить Джей Джей Абрамсу и сказать: «Слушай, тут такая штука», — и спросить его совета. Или кто-то мне позвонит и скажет: «Мне нужна хорошая фраза для такого-то момента». Или я могу показать ЖЧ Эдгару Райту, а он только что закончил вариант сценария «Человека-муравья» и дал мне его прочитать. Но при этом режиссеры никогда не навязывают себя, потому что они знают, как нужно взаимодействовать. Я приглашал Гильермо дель Торо в мою монтажную взглянуть на пришельцев, и он дал мне несколько советов по тому, что и как можно поправить.

То есть я хочу сказать, что между режиссерами существует система взаимоподдержки. И, конечно, Стивен Спилберг — он провел неделю с нами в монтажной, хотя был занят своим фильмом. Он и Рон Ховард оказывали мне всяческую поддержку с самого начала. И что мне особенно нравится в них, так это то, как они терпеливы и мягки. Стивен всегда говорил: «Ты должен делать то, что ты считаешь нужным, но вот у меня вот такие мысли возникли. Я вот с этой стороны посмотрел...» Интересно, что большинство его и Рона советов я использовал не сразу, но в процессе, поняв их значимость, удивляясь тому, как они могли это видеть на самых первых этапах работы над фильмом. В моем представлении это самый лучший тип учителя, потому что он показывает тебе путь, но не принуждает идти им, а дает возможность тебе самому убедиться в его правильности и в итоге понять мудрости такого совета. Частично именно участие Спилберга и Ховарда было для меня причиной взяться за этот проект.