Дэниел Редклифф: "Я наконец-то сыграл взрослого мужчину" (интервью)

Повзрослевший Дэниел Редклифф в Москве рассказал о своей новой роли!

Дэниел Редклифф, который порядком подустал от роли мальчика-волшебника, недавно прибыл в Москву, где рассказал о своем следующем проекте. В своем интервью Кинопоиску он рассказал о "Женщине в черном":

— Ты ведь прочитал сценарий «Женщины в черном» сразу после того, как закончил сниматься в последней части франшизы о Гарри Поттере. Как ты тогда себя чувствовал? Что-то изменилось?

— Конечно. В последний день съемок мы все были очень расстроены, многие плакали. Но, действительно, уже четыре часа спустя я читал сценарий нового фильма. Так что мы справились с этим довольно быстро, как видите. (Смеется.) Конечно, я скучаю по «Гарри Поттеру», но не по съемкам, не по работе в студии, а по своим друзьям. Кстати, я имею в виду не партнеров по фильму, а членов съемочной группы. Люди часто думают, что в этот момент я говорю про Рупа и Эмму, но, хотя по ним я тоже скучаю, мои лучшие друзья — это ребята из съемочной команды.

Знаете, это довольно странно, когда сначала встречаешь кого-то каждый день в течение десяти лет, а потом полтора года не видишь — именно столько я уже не видел своего лучшего друга, с которым познакомился на площадке «Поттера». Но пришло понимание, что есть много других вещей, которыми можно заняться. Понимаете, когда мы снимали последнюю часть «Гарри Поттера», для многих это было основным занятием, а я в тот момент уже играл на Бродвее, мое внимание было сфокусировано именно на этом. Ну а потом завертелось: сначала «Женщина в черном», в следующем месяце — уже «Убивай своих любимых».

— И поступившее тебе предложение сняться с Рупертом и Эммой в фильме «Волшебник из страны Оз», о котором ты на пресс-конференции рассказал, — это не шутка?

— Нет, чистая правда! Они хотели, чтобы я играл Льва, который знает карате, Руперт должен был играть Страшилу, а Эмма — Дороти. Мы, конечно, все были в шоке. Это они думают, что мы собираемся теперь этим заниматься? Конечно, обычно мои агенты бы никогда в жизни не переслали мне такое предложение, но они мне позвонили и сказали, что я должен это прочитать, потому что это безумно смешно!

— Вернемся к «Женщине в черном». Тебе сразу понравился сценарий?

— Да. И сразу же после сценария я прочитал книгу, на которой он основан, и она мне очень сильно понравилась. Это леденящая кровь история. И что мне понравилось, так это то, что она написана в 1983 году в таком стиле, как будто ее писали в конце XIX века. В то же время она очень легко читается. Потом я встретился с Джеймсом (Уоткинсом, режиссером) — спустя буквально два дня. Мы сразу сошлись во мнении, что это должен быть не просто фильм ужасов, но еще и фильм об утрате и о том, как горе меняет людей. Сценарий мне очень понравился еще и тем, что предстояло сыграть взрослого мужчину.

— Кстати, интересно, как тебе удалось в таком юном возрасте сыграть отца трехлетнего сына?

— О, можно сказать, что мы немного схитрили. Мальчик, который играет в «Женщине в черном» моего сына, является в реальности моим крестником. То есть между нами уже существовала некая эмоциональная связь, и мне было легче представить себя его отцом. Конечно, был кастинг, отсматривали много мальчиков, но я попросил Джеймса посмотреть и моего крестного сына, и он прошел на роль.

— Дэниэл, интереснее всего узнать, каким для тебя был самый страшный момент в «Женщине в черном»?

— О, там есть момент, о котором я даже не знал, что он будет в фильме. Когда, знаете, я стою у окна, потом отхожу, а в окне появляется лицо женщины. Вот я о нем вообще не знал, что он есть в сценарии. Так что, когда я в первый раз смотрел кино, я, надо сказать, подпрыгнул от неожиданности. Мне кажется, первые три момента в фильме, заставляющие зрителя подпрыгнуть, вообще не очень страшные. Джеймс просто играет со зрителем. Мол, я вас могу напугать в любой момент. Он вообще очень любит подобные штуки. Джеймс очень изобретателен в плане инструментов, которыми он создает страх. Так что, когда я смотрел фильм в первый раз, меня он напугал почти так же, как любого зрителя.

— А сам ты, конечно, не веришь в сверхъестественные штуки?

— Нет, абсолютно. Я скептик в этом плане.

— Но фильмы ужасов ты вообще любишь?

— Да, я люблю фильмы ужасов, но такие интеллектуальные. «Сияние», например. Нужно достичь невероятно высокого уровня, чтобы снять настолько умный, символичный и одновременно пробирающий до ужаса фильм. Тот момент в красной комнате с зеркалом — я до сих пор его боюсь! «Соломенные псы» тоже. Еще один фильм, не совсем фильм ужасов, но я очень боялся его в детстве — «Язон и аргонавты». Та сцена со скелетами — это же невероятно страшно. На мой взгляд, никакие высокотехнологичные спецэффекты не могут сравниться с искусностью, с шармом этих существ, созданных Рэем Харрихаузеном.

— В фильме снят очень красивый дом, а если представить дом твоей мечты, каким он будет?

(Пока Дэниэлу готовятся перевести вопрос, он подозрительно спрашивает: «Что такое, почему вы все смеетесь?»)

— Ах, это! Не знаю! Наверное, Руперт Гринт живет в доме моей мечты. Я у него никогда не был, но, похоже, у него там потрясающе. Я всегда говорю, что у него такой дом, о котором мы мечтали, когда нам было по десять лет. Куча животных, куча всяких крутых штук! Не знаю, каким был бы идеальный дом для меня. Мне тут довелось побывать в гостях у Хелены Бонем Картер и Тима Бёртона. Господи, вот это самый крутой дом, в котором я когда-либо был! Там на стенах портреты в стиле семейки Адамс, сплошная готика, всякие штуки из его фильмов — просто потрясающе. Так что я, пожалуй, куплю дом Тима Бёртона!

— Кстати, а тебя около твоего дома, наверное, постоянно поджидают папарацци?

— Нет, не сказал бы. Мне повезло, что я не девочка. Девушкам куда сложнее, мне кажется. С ними папарацци преступают все возможные законы. Когда пятеро мужчин преследуют на улице одну девушку, то это не очень нормально. То есть они, конечно, преследуют ее с камерами, но ведь если бы их не было, то было бы очень странно, правда? У меня особых проблем нет, но единственный раз мне пришлось их обмануть, придумать хитрость, чтобы отстали. Когда я играл в Лондоне в спектакле «Эквус», они поджидали снаружи театра каждый вечер. В течение трех недель! Это уже начинало надоедать. И мы придумали, как с ними справиться: если я буду носить один и тот же пиджак и шляпу каждый день, то они не смогут продать ни одной фотографии, потому что будет казаться, что они все сняты в один день! Это их очень выбесило, конечно. (Смеется.) Знаете, всегда приятно, когда папарацци ждут тебя три часа, а потом у них ничего не выходит. Приятно думать, что потратил их время. (Смеется.)

— Ты уже профессионал в области кино, работаешь больше десяти лет. Думал когда-нибудь стать продюсером или режиссером?

— Я бы с удовольствием выступил в качестве режиссера. Я вырос на съемочной площадке, я обожаю процесс создания кино. Мне очень комфортно на площадке, и мне всегда казалось, что режиссер должен вести всех за собой. Это не значит, что он должен быть начальником, нет, он как раз должен быть частью команды. Если ты хороший режиссер, твоя команда будет хотеть приходить на площадку каждый день и работать вместе с тобой. Именно это я наблюдал на съемках двух первых фильмов о Гарри Поттере у Криса Коламбуса. Столько энергии, столько энтузиазма! У всех разное мнение о его фильмах, но вы не найдете команду, которая будет работать усерднее, чем команда, которую ведет Крис. Это именно то, что нужно режиссеру, — энергия, страсть к работе. И, думаю, у меня это есть, я смогу создать подобную атмосферу. Конечно, мне надо будет изучить технические детали, узнать больше об операторской технике, о свете, но я уже работаю над этим. Помню, на первом же фильме, с первой секунды, как я попал на площадку, я стал расспрашивать: а что это такое, а это? Почему так, как вы это делаете? Так что я начал учиться с первых минут. Надеюсь, мне удастся применить все свои знания на практике в качестве режиссера.

— И о чем планирует снимать режиссер Дэниел Редклифф?

— Трудно сказать. Я не представляю себя снимающим крупнобюджетный экшн-боевик или что-то вроде этого. Мне всегда хотелось делать инди-фильмы, хотя это очень общее определение, я знаю. Чтобы дать вам какое-то представление, назову три моих любимых фильма, хотя их-то как раз сложно назвать словом «инди». «Лестница в небо» Пауэлла и Прессбургера — один из величайших британских фильмов. «12 разгневанных мужчин» Сидни Люмета — шедевр в том, что касается режиссерской техники и сценария, а также прекрасная игра Генри Фонды. И «Доктор Стрейнджлав». Так что соедините эти три фильма, попробуйте определить жанр — вот такое кино я бы хотел снимать. (Смеется.)

— Совсем скоро ты начнешь сниматься в роли Аллена Гинзберга. Каков твой подход к этой роли, каким он предстанет зрителям?

— «Убивай своих любимых» — это фильм об эпизоде из жизни Гинзберга, о котором довольно много известно, но этого никогда еще не было на экране. Я хочу показать, что он не был эдаким революционером, каким его видят многие люди, а наоборот, он был конформистом в большой степени. Да, внутри него всегда кипела эта жизнь, но он был преданным сыном, помогал своей матери. Мне кажется, что этот конфликт между внутренней жизнью и реальностью и стал причиной того, что в его поэзии можно найти столько противоборства. В этом фильме есть то, что, как мне кажется, будет близко любому зрителю. Он о том типе отношений, когда влюбляешься в человека, очевидно плохо на тебя влияющего, и это всегда плохо кончается, хотя это очень весело. Все, кого я спрашивал о нем, с кем общался, говорили, что в жизни он был невероятно милым человеком, притом что оставался агрессивным и сюрреалистичным поэтом.

— Ты ведь, кстати, как когда-то Аллен Гинзберг, занимаешься общественной деятельностью? Расскажи о тех сферах, в которых ты участвуешь.

— Я всегда считал, что нужно заниматься только теми сферами благотворительности, за которые ты действительно болеешь. Если я приду давать интервью, я должен быть компетентным и должен гореть этим. Я поддерживаю один фонд для больных детей в Великобритании уже где-то лет семь или восемь. Еще я помогаю организации The Trevor Project. Она включает в себя американскую горячую линию психологической помощи для ЛГБТ-подростков. С помощью консультаций они пытаются предотвратить самоубийства среди таких тинейджеров, потому что статистика суицидов среди юных геев и лесбиянок в Штатах просто шокирует. И также я поддерживаю британскую организацию Get connected, которая помогает подросткам справиться с совершенно разными проблемами — отсутствием крыши над головой, зависимостью от наркотиков или алкоголя, например. Туда можно обратиться с чем угодно, они свяжут тебя с теми, кто может тебе помочь. Это основные организации, которым я помогаю. Конечно, есть еще какие-то, и я стараюсь помочь там, где я могу, но я считаю, что нужно фокусировать свое внимание на трех-четырех. Есть звезды, которых можно встретить в попечительском совете всех фондов на свете. Я так не могу.

— Как тебе прием российскими фанатами на премьере?

— Замечательно. Мне кажется, по громкости они переплюнули японских фанаток. Да, кажется, здесь было громче.

— А что тебя больше всего удивляет в России?

— Когда я был первый раз в вашей стране, в Санкт-Петербурге меня поразил Эрмитаж! Это просто поразительное место. Кажется, нужно учиться два года, чтобы стать его гидом, а если провести около каждого экспоната минуту, то, чтобы обойти все, уйдет двадцать лет! Мне кажется, я там провел часов шесть, но этого, конечно, недостаточно, надо два дня минимум. В этот раз я был в музее Булгакова. Было очень приятно находиться в месте, где он жил. В следующий свой приезд, надеюсь, мне удастся посетить больше достопримечательностей. Я говорю сейчас не из любезности. Я действительно люблю эту страну, которая дала миру столько прекрасных писателей. Для меня большое удовольствие быть здесь.